Реформенный зуд

Переживут ли образование и наука еще одну реорганизацию?

Гражданское общество, профессорско-преподавательский состав университетов, научные коллективы нашей страны с удовлетворением восприняли отставку руководителей Министерства образования и науки, произошедшую после избрания президента и обновления состава парламента.

Ошибочные инициативы и непрофессиональные решения министерства во главе с Лилией Гриневич принесли Украине немало вреда.

Работа в МОН, особенно на должностях министра, его заместителей требует наивысшего уровня образованности, серьезной научной подготовки, жизненного опыта. Поэтому после назначения каждого нового руководителя МОН мы всегда сравниваем его с академиками Михаилом Згуровским и Ярославом Яцкивым, возглавлявшими это министерство в разное время. Ведь украинцы хотят видеть на руководящих должностях в МОН людей, чья профессиональная подготовка соответствует уровню названных академиков. И, возможно, эти надежды когда-то оправдаются.

Цитаты на английском — не главное

Конкретные планы новоявленными руководителями МОН еще не озвучены. Поэтому возможную трансформацию подходов к теме образования и науки в Украине приходится оценивать по информации о послужном списке руководящих персон, по их интервью и высказываниям в СМИ.

Итак, министр образования и науки Анна Новосад по образованию политолог. Была стипендиаткой Фонда Сороса. Специализировалась в сфере международного сотрудничества. С 2014-го по 2019 г. работала в МОН в должности советника Гриневич, возглавляла управление и департамент стратегического планирования и европейской интеграции. Педагогом Новосад никогда не работала. Т. е. изнутри систему среднего и высшего образования Украины глубоко не знает. По научной тематике никаких работ не публиковала.

Важно, что все новые руководители работали в МОН еще при Гриневич. И к команде нынешнего президента отношения не имели. Т. о. говорить об обновлении руководящего состава и менеджеров МОН пока не приходится. Какой из всего сказанного можно сделать вывод относительно ожидаемой политики МОН? Она будет прежней? Или изменится в соответствии с программными заявлениями Владимира Зеленского? Вопросы риторические, но задуматься есть над чем.

Почти каждый из новых руководителей МОН активно участвовал в различных общественных движениях, группах, стремящихся отменить или кардинально модернизировать устоявшиеся на базе многолетнего опыта правила деятельности и поведения во всевозможных сферах. Поскольку в связи со сравнительно юным возрастом собственных знаний и практики для всесторонне обоснованных подходов и рекомендаций недоставало, то с различным успехом дублировали идеологию и приемы, принятые за рубежом.

Опыт работы министром промышленности позволяет мне утверждать, что реорганизаторы во всех сферах всегда хотят экспериментировать за чей-то счет. Лучше всего — за государственный. Когда ко мне приходил подобный активист с перспективнейшей, по его мнению, идеей, я соглашался и предлагал для реализации нововведения взять совместно кредит в банке. А в качестве залога финучреждению предоставить его и мою квартиры. Реформатор сразу ретировался и более ко мне не являлся.

Так и сейчас. Рационализаторов, желающих разрушить до недавнего времени одну из лучших в мире систем образования и науки, пруд пруди. Особенно среди «продвинутых» активистов. Но, исходя из национальных интересов, нельзя позволить псевдореформаторам отобрать у украинского народа и уничтожить святое — образование и науку. Именно так следует ставить вопрос перед президентом Украины при рассмотрении затрагиваемой темы.

Например, замминистра образования и науки Егор Стадный (ZN.UA от 28.08.2019) заявил, что нужно изменить финансирование высшего образования. Те преподаватели, которые растут профессионально и занимаются научной работой, должны получать больше. Такой тезис ни у кого не вызывает возражений. Где на это взять деньги? Замминистра рекомендует укрупнять университеты. Согласен, давно пора.

Но какие механизмы предлагаются для стимулирования роста образования и науки? Добавлять 20% государственного финансирования университетам, у которых будет выше показатель эффективности научной деятельности. А оценивать его следует количеством публикаций и их цитированием в зарубежных изданиях. Ведущие украинские журналы, даже такие, как «Доклады Академии наук Украины», игнорируются полностью.

Возникает вопрос: неужели замминистра действительно думает, что количество публикаций преподавателей вузов за рубежом (т. н. индекс Хирша, показывающий, сколько раз иностранцы в своих статьях сделали ссылки на эти работы) повысит уровень образования и науки? На мой взгляд, нет. Ведь всемирно известные украинские ученые до таких оценок научно-технических достижений, как индекс Хирша, не опускались и даже не знали об их существовании. Вспомним Сергея Королева, Михаила Янгеля, Владимира Глушко и многих других украинских корифеев науки и техники.

Чему научит иностранный профессор?

Инна Совсун — экс-замминистра образования и науки, ныне народный депутат, член комитета ВР по вопросам образования, науки, инноваций, председатель подкомитета образования — тоже замахнулась на реорганизацию образования и науки. Она, как и новоиспеченный министр, — политолог. И так же, как и Новосад, пришла в МОН, когда министерство возглавлял Сергей Квит.

В своей статье (ZN.UA от 21.09.2019) она заявила, что зарегистрировала законопроект, призванный «кардинально переосмыслить подходы к финансированию университетов». При этом Совсун высказывает правильную позицию: в погоне за бюджетным финансированием большинство университетов ориентировались на увеличение количества студентов, при этом снижая требования к уровню знаний абитуриентов и подготовки выпускников. По ее словам, из более 600 вузов лишь несколько десятков крупных университетов поддерживают образовательную подготовку на должном уровне. И это правда.

Но далее Совсун рекомендует модель финансирования университетов строить на показателях их успешности. Показателями могут быть: количество студентов, получивших право учиться в университете; уровень трудоустройства выпускников; результаты научной работы и привлечение средств на науку от бизнеса. И с этими пунктами следует согласиться.

А вот с тем, чтобы украинским университетам выделять деньги пропорционально количеству иностранных преподавателей (?!), согласиться никак нельзя. Могу обоснованно заверить, что уровень квалификации украинских профессоров, ученых, которые преподают в университетах, в подавляющем большинстве выше, чем у зарубежных коллег. При всем к ним уважении. Поэтому лишать — в угоду иностранцам — украинскую профессуру возможности работать абсурдно и аморально, а то и преступно.

Что же касается благоприятного влияния иностранцев на экономику, финансовую сферу, медицину, железнодорожный транспорт и другие отрасли, то нам всегда следует помнить о результатах совсем недавних экспериментов с назначением на стратегические государственные должности ряда иностранцев. Наверное, пора нам перестать подбирать на зарубежных рынках труда различный хлам. Жаль только, что за вред, нанесенный Украине «одаренными» иностранцами, никто не ответил. А надо бы.

Совсун, не имея никакого опыта работы в сферах серьезной прикладной или фундаментальной науки, тоже считает, что научную работу университетов можно оценивать по публикациям в международных научных журналах. Примерно так, как это предусматривается в законодательстве Польши. Но нужно ли нам копировать подходы Польши к образованию и науке, при том что уровень в этой сфере в Украине несравненно выше! Уверен, что нет.

Работы украинских ученых переводятся и переиздаются за рубежом. В т. ч. за деньги иностранных издательств на контрактных условиях. Это факт. Хотя и оценивать качество научной работы конкретных ученых или коллективов по количеству публикаций за рубежом в корне ошибочно. Тем более относительно технических специальностей, где главным показателем ценности выполненных исследований служит внедрение результатов в производственную практику.

Многие реформаторы путают понятия «научная эрудиция» и «научные результаты». Возможно, преднамеренно подменяют ценности. Эрудиция — это набор (объем) знаний, кругозор ученого. Однако это только база, фундамент. Необходимое, но недостаточное условие для получения научных результатов. В технических сферах науки своего рода моментом истины для ученого является реализация его решений в промышленности. Все остальное — публикации, лекции, доклады — можно и нужно приветствовать. Но это не научный результат.

Замечу, что в интернете есть публикации, в которых детально расписано, каким образом при ничтожных достижениях в науке можно стать «светилом». Оказывается, разработана методика, безотказная система, которая не имеет никакого отношения к реальным научным достижениям, но требуемую величину индекса Хирша обеспечивает. Профанация науки, поставленная в нашей стране на поток. При бездеятельности МОН, к сожалению.

Наконец, Совсун предлагает ввести новую юридически-правовую форму «общественного учреждения». Замечу, что реализация этой идеи обязательно приведет к росту количества заведений «в сфере образования, науки и/или культуры», получающих финансирование из государственного и/или местного бюджетов. Можно не сомневаться, что такие «учреждения» будут плодиться с космической скоростью. Ведь у нас быстро сообразят, как обосновать необходимость «обеспечения общественных и частных интересов в указанных сферах». И тут возникает противоречие с ее же тезисом о необходимости укрупнения образовательных центров, институтов и учреждений.

Форпост для воров интеллекта

Особого внимания в полемике о задачах новой власти в области образования и науки заслуживает позиция Сергея Квита, который еще недавно возглавлял МОН, а ныне трудится председателем Национального агентства по обеспечению качества высшего образования (НАОКВО). Эта структура была создана по требованию общественности для искоренения плагиаторства и коррупции в сфере науки. Однако под руководством Квита ситуация в НАОКВО развивается с точностью до наоборот. Мы уже писали об этом (см. «Уряд дозволить красти мільярди. Корупціонери мають намір легалізувати плагіат», «2000», №29—30 (915), 19—25.07. 2019).

Ни о каком искоренении плагиаторства и лишении плагиаторов ученых степеней речь уже не идет. Ведь в составе членов НАОКВО выявлено трех плагиаторов — Андрея Бутенко, Анатолия Гармаша и Александра Длугопольского (см. «Совість вищої освіти», «Українська правда», 5.07.2019). Казалось бы, позор на весь мир. Председатель НАОКВО должен был немедленно уволить таких людей из организации, которая обязана искоренять плагиаторство и коррупцию в сфере образования и науки. Ан нет.

Господин Квит занялся оправданием указанных лиц! Так, по его мнению, высказанному в одной из публикаций, Гармаш не является научным сотрудником, не имеет научных степеней и ученых званий. И что? Поэтому он имеет право воровать чужие тексты, оставаясь членом государственного агентства, которое создано для борьбы с плагиатом? Бред какой-то.

Далее еще круче. Квит, рассуждая о статье Бутенко, в которой обнаружен плагиат, говорит, что эта статья не была научной. Кроме того, будто бы плагиат опубликовали «на сайте без его (Бутенко) ведома». Выходит, красть чужие тексты и выдавать их за свои в научных публикациях нельзя, а в ненаучных — можно. Эдакий избирательный подход к воровству.

В отношении Длугопольского Квит вообще изобрел ноу-хау. Оказывается, воровство чужой интеллектуальной собственности — это «недостаточное научное качество» и «определенная неаккуратность автора». Видите ли, воровал Длугопольский неаккуратно! И виновата в плагиате «общая невысокая отечественная культура научных публикаций». Во как! И на этом основании плагиатора Длугопольского следует считать «ученым с хорошей репутацией». Занавес! Лучше бы Квит промолчал.

Что ждет отечественные университеты в соответствии с планами Квита? Вместо искоренения плагиаторства в Украине НАОКВО займется реформированием высшего образования «по новой для Украины концепции» посредством аккредитационных экспертиз. Нацагентство «усматривает свою миссию в том, чтобы быть агентом изменений в высшем образовании». Квит обещает привлечь к выполнению миссии различные агентства, ассоциации и советы из Великобритании, Франции, Италии, США, Германии, утвердить серию новых нормативно-правовых актов и т. д. и т. п.

В переводе на понятный язык вся реформа по Квиту сводится к созданию в Украине под эгидой НАОКВО системы коммерческих структур, которые будут проводить оценивание и аккредитацию образовательных программ, экспертизы университетов. И Нацагентство уже утвердило перечень аккредитационных агентств, которые на этом будут зарабатывать.

Квит не уточняет, кто за все это будет платить. Наверное, университеты (а в итоге, как обычно, налогоплательщики). Не уточняет он и то, расцветет ли на этой ниве буйным цветом коррупция. А ведь вероятность такого развития событий огромная. Вот почему ректоры университетов забеспокоились в ожидании очередных поборов, для чего НАОКВО, похоже, готовит нормативно-законодательную базу. Понимает ли команда президента опасность такой инициативы для страны?

Кто и зачем намерен разрушить НАНУ

Рассматривая тему реорганизации финансирования образования и науки, целесообразно оценить также взгляды Максима Стрихи, первого замминистра в предыдущем составе МОН. Многие его утверждения и выводы (ZN.UA №30 (426) 17.08.2019) кажутся ошибочными или, по меньшей мере, спорными.

Максим Витальевич утверждает, что за рубежом наука ассоциируется с университетами, а в Украине — с НАНУ. Это так. Но, скажем честно, университетская наука в Украине сегодня не способна внести заметный вклад в подъем экономики страны. Да и раньше разработку и внедрение передовых технологий во всех сферах промышленности осуществляли НАНУ и отраслевые институты. Университетских ученых мало кто видел на заводах и комбинатах.

Стриха дезинформирует читателей, когда пишет, что работа в научно-исследовательских институтах (НИИ) раньше считалась менее престижной, чем в университетах. Наоборот, в НИИ и конструкторских бюро (КБ) была сосредоточена научно-техническая элита государства, способная решать стратегические задачи.

Многие ведущие ученые отраслевых НИИ и НАНУ по совместительству возглавляли кафедры, работали профессорами в университетах. А вот у университетской профессуры такое совмещение, как правило, не получалось. Да и сейчас, несмотря на то, что в вузах работают более трех четвертей кандидатов наук, примерно две трети докторов наук и обучается около 90% аспирантов, половина вузов формально не ведет никакой зарегистрированной научной деятельности («Украинская наука и грантоеды», «2000», 13.09.2019).

В этой связи весьма странной выглядит инициатива МОН выделить 100 млн. грн. на т. н. базовое финансирование науки в вузах. На каком основании? МОН отсекает от участия в конкурсе коллективы ученых, которые не входят в вузовский круг.

Еще одна идея — присоединить институты НАНУ к университетам — несостоятельна в принципе. Задачи у учреждений разные. Рекомендуемое присоединение может резко опустить уровень (если не уничтожить) реальной науки, которая способна развивать экономику и промышленность Украины. При этом не следует забывать, что, к сожалению, отечественные университеты занимают весьма низкие позиции в международных рейтингах, в т.ч. по причине слабо развитой науки в вузах.

Не Стрихе судить о том, что НАНУ — это «консервативный сегмент науки». Может, это как раз и хорошо. Чтобы иметь моральное право на такие выводы, надо самому иметь заслуги в науке.

Странно звучит также вопрос о том, нужны ли НИИ «для обслуживания отраслей промышленности», которые исчезли в Украине. Чтобы как-то обосновать необходимость предоставления приоритетов в науке университетам, Максим Витальевич заводит заезженную пластинку о том, что преподаватели больше публикуют статей, чем ученые НАНУ. Ссылается на все тот же индекс цитируемости. О том, что это несерьезный аргумент, уже сказано. Кроме того, от имени университетов публикуются преподающие в них ученые НАНУ.

Стриха высказывает мысль, что долю НАНУ, составляющую 55% от суммы финансирования науки, следовало бы уменьшить в пользу университетов. Однако изложенные им доводы и аргументы подталкивают к противоположному решению. А именно: в национальных интересах увеличить долю НАНУ в общем финансировании до 80% и более.

Послесловие с верой в будущее

Для подъема экономики Украины нужны инновации — новые технологии, научно-технические и конструкторские разработки и т. д. По мнению президента Национальной академии педагогических наук Василия Кременя, свидетельством понимания важности инноваций для экономики является принятая распоряжением Кабмина от 10 июля 2019 г. №526-р «Стратегия развития инновационной деятельности на период до 2030 года».

Кремень позитивно отзывается об этом документе и надеется на эффект синергии в результате интенсификации сотрудничества украинских учреждений образования и науки с европейскими коллегами. Будем надеяться, что такое когда-то произойдет. В утвержденной стратегии много правильных тезисов и намерений. Опасность лишь в том, что и в предыдущих концепциях, стратегиях, национальных программах было много красивых фраз и правильных речей. Однако мало кто читал эти документы, и никто их не выполнял.

Более реальными являются предложения снизу. Например, инициативы Харьковского региона по усовершенствованию научно-технической сферы Украины. Основные тезисы этой инициативы заключаются в том, что в нашей стране возникла необходимость переосмысления на уровне руководства страны роли научно-технической сферы.

Продолжающаяся деиндустриализация Украины свидетельствует о неспособности МОН выполнять роль центрального органа исполнительной власти, ответственного за единую образовательную, научно-техническую и инновационную политику. Постоянное декларирование министерством ведущей роли университетов привело к отрыву образования и науки от производства и реальной экономики.

Не интегрировалась Украина и в научно-техническое пространство Евросоюза. Поэтому МОН должно сосредоточиться на реализации эффективной государственной политики в сфере образования. В первую очередь — на дошкольном, среднем и профессионально-техническом. В сфере высшего образования на МОН целесообразно возложить лишь методическое обеспечение. Организацию и исполнение научно-технической деятельности поручить НАНУ и национальным отраслевым академиям при участии министерств, в подчинении которых находятся научные организации.

Для сближения науки с производством необходимы разработка и применение на государственном уровне нормативно-законодательных актов, которые будут стимулировать промышленные предприятия к сотрудничеству с украинскими научными учреждениями.

Такими мерами могут быть, например, налоговые привилегии, прямое и косвенное поощрение финансирования бизнесом выполнения непосредственно на заводах научно-исследовательских работ, связанных с производством. Необходимо возродить практику, при которой собственники и производственный персонал заводов, комбинатов будут нацелены на внедрение отечественных инновационных технологий, на участие украинских ученых и инжиниринговых компаний в реконструкции, модернизации, усовершенствовании промышленного оборудования.

Безусловно, следует согласиться с мнением ученых, утверждающих, что реформы в образовании и науке должны быть «встроены в изменения, необходимые стране в целом» («2000», 13.09.2019, стр. А7). Необходимо повысить практический интерес экономики к результатам научных разработок.

В целом, несмотря на неудовлетворительное взаимодействие науки и производства, ситуация не стала безнадежной. Положительный момент просматривается в том, что крупные промышленные концерны, холдинги, заводы, комбинаты Украины ныне созрели к возобновлению продуктивного сотрудничества с наукой.

В качестве позитивного примера могу назвать инициативу горно-металлургического холдинга «Метинвест», который взаимодействует с научными и инжиниринговыми организациями, выплачивая им вознаграждение за улучшение оборудования, технологии, качества продукции в размере до 10% от достигнутого экономического эффекта.

Конечно же, каждое предложение от науки потребует конкретизации и индивидуального подхода. Но, исходя из собственного опыта, могу сделать вывод, что взаимодействие производственников с научными коллективами соответствующего профиля будет взаимовыгодным.

И при этом будет соответствовать национальным интересам Украины.